Переговоры по проблеме изменению климата COP24 в польском городе Катовицы завершились соглашением о намерении выполнять обязательства по сокращению выбросов, принятых в Парижском соглашении 2015 года. То есть – ничем. За две недели с 4 по 16 декабря делегатам не удалось конкретизировать эти обязательств в соответствии с научными рекомендациями, основанными на фактических, поддающихся проверке данных. Но что даже более важно – не удалось договориться об источниках финансирования, необходимых для преодоления кризиса, в особенности в развивающихся странах.
Базовым документом в борьбе с изменениями климата остаётся Киотский протокола 1997 года, в котором изложен рыночный механизм торговли квотами на выброс парниковых газов. Три страны не подписали Киотский протокол: Афганистан, Судан и что особенно важно – Соединённые Штаты. В 2011 Канада официально вышла из Киотского протокола.
Тогдашний министр окружающей среды страны Питер Кент резко заявил: «Достижение целей Киотского протокола на 2012 год будет равнозначно или удалению каждого автомобиля, грузовика, квадроцикла, трактора, машины скорой помощи, полицейской машины, механического транспортного средства любого рода с канадских дорог, или закрытию всего сектора сельского хозяйства, оставит без тепла дома, офисы, больницы и фабрики в Канаде». Отказавшись от соглашения, Канада экономила 14 миллиардов долларов.
Затем появилось Парижское соглашение декабря 2015 года. Оно предусматривало ограничение роста глобальной температуры ниже 2 градусов по Цельсию и требовало как можно скорее глобально достичь пика выброса парниковых газов, констатируя, что для развивающихся стран процесс займёт больше времени. Соглашение также вводило повышенные обязательства развитых стран по безвозмездной помощи развивающимися странами с целью созданию чистого, устойчивого климата будущего.
Дальнейшее известно. 1 июня 2017 года Дональд Трамп объявил о выходе США из Парижского соглашения, утверждая, что его условия являются «драконовскими» и приведут к «существенному ухудшению качества жизни» американцев. Он бросил фразу, ставшую знаменитой: «Я был избран представлять интересы жителей Питтсбурга, а не Парижа».
Торговля квотами, по сути, так и не заработала, увязнув в спорах и разбирательствах, в частности, вызванных расхождениями в оценке роли национальных лесов в углеродном балансе планеты. Так, в Польше Бразилия продолжила добиваться поправки, которая позволила бы ей извлечь выгоду из её большого массива тропических лесов. Турция по-прежнему настаивает, чтобы её считали развивающейся, а не развитой страной. Решения по обоим этим предложениям не приняты, и это значит, что они будут порождать конфликты и в будущем.
С другой стороны, выделилась группа стран-жертв, таких, как, например, Пакистан, который входит в десятку государств, наиболее уязвимых в части изменения климата по версии общественной организации Germanwatch. Но Пакистан производит менее 1 процента мировых парниковых газов, что сулит ему выгоду от многосторонних соглашений по квотам большую, чем любые программы, которые можно вообразить.
В Катовицах не было недостатка в громких и решительных заявлениях под аплодисменты зала – но главным образом от делегатов, не представлявших никого из организаций или фигур, принимающих ответственные решения. Разумеется, много говорилось и о возобновляемой энергетике, в которой продолжают видеть спасение человечества. Но события в граничащей с Польшей Германии, некогда взявшейся построить энергетику, полностью основанную на зелёных источниках, могли бы заставить делегатов призадуматься.
Несмотря на гигантские инвестиции в производство энергии ветра, солнца и биотоплива, Германия за последние десять лет не смогла сократить выбросы CO2. За тот же период цены на электроэнергию резко возросли. Сегодня тариф на электроэнергию для домохозяйств в Германии самый высокий в мире, в несколько раз выше, чем в США (0,33 доллара за киловатт-час против 0,13 доллара), что негативно отражается на конкурентоспособности немецкой промышленности.
Германская энергетика вообще требует подробного рассказа. По установочной мощности солнечной и ветровой энергии, её теоретически должно было бы хватать на покрытие потребности в электроэнергии в любой день. В действительности же стране удаётся получать из этих источников только около 27% своей годовой потребности в электроэнергии и 5% общей энергии. Одновременно сосуществуют две проблемы. Первая – перепроизводства солнечной и ветровой электроэнергии, когда ветряные турбины и солнечные панели вырабатывают больше электроэнергии, чем нужно стране в текущий момент.
Это приводит к значительным убыткам и вынужденному сбросу нагрузки в соседние страны. В 2017 году около половины производства ветровой электроэнергии Германия отправила за границу. Но соседние страны – те же Дания или Голландия – не испытывают дефицита энергии, и поэтому немецкие энергетические компании вынуждены платить им, чтобы избавиться от излишков. Покрывают эту экономику из своего кармана немецкие потребители.
А если в периоды минимального потребления солнечные и ветряные электростанции отключаются от сети, их владельцы всё равно получают оплату, как если бы они произвели 90% от номинальной мощности. Так Германия поддерживает зелёную энергетику. Эти счета также отправляются на оплату гражданам.
Вторая проблема – обратная. Когда выработка ветровой или солнечной энергии внезапно уменьшается и возникает временный дефицит энергии, коммунальные предприятия Германии вынуждены отключать отдельных потребителей электроэнергии, которые затем требуют компенсацию. И эти счета также фактически ложатся на стол конечному потребителю. А ещё выработка электроэнергии от солнца и ветра иногда падает до угрожающе низких значений на периоды от одного до десяти дней, особенно в зимние месяцы. Тогда Германии приходится экстренно импортировать атомную электроэнергию из Франции, нефтяную или газовую из Австрии, или – вот незадача! – угольную из Польши.
Однако правительство Германии не желает признавать утопией свою программу Energiewende («энергетической революции»). На неё уже потрачено 200 миллиардов евро (данные за 2015 год). Но чтобы решить задачу получения к 2050 году 60% общего энергопотребления от ВИЭ, страна, по расчётам специалистов, должна увеличить текущую выработку энергии от солнца и ветра в 15 раз. На равную величину также надо увеличить мощность на традиционных балансирующих электростанциях, чтобы компенсировать капризный характер генерации ВИЭ.
Количество цемента, бетона, стали, меди, редкоземельных металлов, лития, кадмия, стекла, алюминия, пластмассы и прочего сырья, необходимого для этого, поистине астрономическое. Ни одна из этих позиций не является возобновляемой. Ни одна не может быть извлечена и переработана без ископаемого топлива. Да, вполне возможно, эти производства частично будут размещены за пределами Германии. Но разве в глобальном смысле это что-то меняет?
Впрочем, вернёмся в Катовицы. Не станем злорадствовать над тем, что общее число собравшихся сюда со всего мира попереживать за окружающую среду составило примерно 30 тысяч человек. Мало кто из них добирался сюда на лыжах или велосипедах, и даже если только половина прилетела на самолётах, то это всё равно тридцать «Боингов-747» (автомобили и автобусы не будем трогать). Поскольку базовое участие для приглашённых делегаций было бесплатным, ничего удивительного, что некоторые страны подошли к вопросу с особой тщательностью. Гвинея, Демократическая Республика Конго и Кот-д’Ивуар прислали 406, 237 и 191 делегата соответственно. Как говорится, гулять, так гулять.
И здесь мы подходим к основному. К деньгам.
Главный мотив, звучавший на заседаниях, заключался в том, что богатые страны должны выделять триллионы долларов на «адаптацию, смягчение и компенсацию» бедным странам, страдающим от изменения климата и не имеющим средств на спасение. Китай, крупнейший в мире источник выбросов CO2, был освобождён от этой повинности.
Собственно, ничего нового в этом нет. Первый претендент на такие инвестиции известен давно: это президент Мальдивских островов Мохамед Нашид. С 2009 года он не устаёт пугать всех, включая Генеральную Ассамблею ООН, что без принятия экстренных мер этот тропический архипелаг вместе с более чем 200 000 жителей окажется затопленным в результате повышения уровня моря в течение трёх десятилетий.
В прошлом году министр энергетики и окружающей среды Мальдивских островов потребовал экстренного доступа к средствам Климатического фонда ООН. Он предупредил: «Бесполезно иметь где-то фонд, если вы не можете получить к нему быстрый доступ». Эти средства крайне необходимы для строительства новой взлётно-посадочной полосы длиною в три километра и стоимостью в 400 миллионов долларов в международном аэропорту Мале. ВПП должна быть достаточно большой, чтобы вместить реактивный лайнер Аэробус A380: крупнейший в мире пассажирский самолёт. Китайский подрядчик уже строит там крупный авиационно-заправочный комплекс и грузовой терминал.
Проект необходимо завершить срочно, чтобы иметь возможность эвакуировать 400 000 человек населения островной нации, когда океанские воды внезапно нахлынут и поглотят роскошные бунгало и пальмы.
Но не спешите пока в прощальный тур. Исследования, проведённые группой учёных под руководством профессора Пола Кенча (Paul Kench) из Оклендского университета (Новая Зеландия) с 1971 по 2014 год, показывают, что Мальдивы и другие атоллы в регионе вообще-то становятся выше, а не ниже.
Российский читатель хорошо знает, что как только где-то появляется некоторый фонд, в который деньги сдают одни, а раздают другие, – жди беды. Климатический фонд ООН должен был аккумулировать к 2020 году порядка 100 миллиардов долларов. Его крупнейшими донорами, разумеется, предполагались США и ЕС (но США отказались продолжать сдавать в него деньги, и позиция ЕС сейчас тоже меняется).
И давайте без иллюзий. Официальный представитель Межправительственной группы экспертов ООН по изменению климата (МГЭИК) Оттмар Эденхофер (Ottmar Edenhofer) в интервью в ноябре 2010 года откровенно заявил: «Нужно освободиться от иллюзии, будто международная климатическая политика является экологической политикой. Де-факто, политика в области изменения климата состоит в том, как мы перераспределяем мировое богатство…»
Сейчас герр Эденхофер служит профессором на кафедре экономики изменения климата Технического университета в Берлине, и его социалистические убеждения остаются наверняка при нём.
Так что ничего удивительного, что двухнедельный шабаш по поводу климатической реальности в Польше завершился левым ультиматумом, который мы слышали уже много раз. Америка и другие зажравшиеся страны должны немедленно сократить свою промышленность, выплатить глобальную реституцию за их несправедливое, ископаемое капиталистическое процветание и передать себя под контроль самозваных экспертов в области энергетики, экономики и социальной политики с убеждениями Шарикова «отнять и поделить».
Пришло время осознать, что в реальности всё это не имеет никакого отношения к защите планеты от антропогенного изменения климата.